Советский геохимик и минеролог Александр Евгеньевич Ферсман (1883-1945), вернувшись из экспедиции в Среднюю Азию, в одной из своих научных публикаций допустил высказывание, вызвавшее улыбки его коллег-академиков. Действительно, подлежит ли серьезному обсуждению вопрос о том, что всякий камень - живая, чуть ли не мыслящая субстанция? Отстаивать столь экзотическую точку зрения ученый не решился, сказал, что пошутил. Но допустимы ли вольности в серьезных экспедиционных отчетах? Они, конечно же, неуместны. Но слово молвленное не вернешь. Поэтому самое время обратиться к фактам, не ускользнувшим от внимания минеролога, давшим ему повод назвать и сапфир, и булыжник сущностями, переполненными иножизненными энергиями, выказывающими свой нрав - самопроизвольные передвижения, мертвые прилипания к местам нахождения, перелеты и другие «фокусы», иногда предвещающие трагические события.
Один из лазов, ведущий в керченские каменоломни Крыма, чуть ли не 300 лет преграждал огромный валун изумительного красно-розового цвета с белоснежными опоясывающими полосами. Местные жители - греки - считали камень домом злого духа, обходили стороной. Потому, когда 21 июня 1941 года валун ножом бульдозера сдвинули с места, вознамерившись использовать его в качестве надгробия на братской могиле героев Гражданской войны, народ возроптал: «Духа прогневили, быть беде!» Беда, впрочем, помедлила, явив чудеса. Все до единого мелкие и средней величины камни в окружности 150 метров начали хаотичное, подстать броуновскому, движение. Самовольно принялся звонить колокол-колотуша, используемый для побудки артельных рабочих. На складах ближайшей воинской части взорвались три ящика с патронами. Минул час, и красно-розовый гигант, встав как вкопанный, угомонился. Ненадолго. На следующий день началась Великая Отечественная война. И, что любопытно, валун продолжал чудить, поджигая траву и утюжа кустарник, пока врага не изгнали.
В начале пятидесятых годов красавец монолит все же был распилен и использован для отделочных работ. Все прошло спокойно, без признаков чертовщины, чего не скажешь о событиях второй половины XVIII века в усадьбе Кусково, принадлежащей обер-камергеру императорского двора графу Н.П.Шереметеву (1751-1809). Вот что о «гульбе злобного каменюки» рассказывал крепостной архитектор Ф.С.Аргунов.
«Там, где приготовлялась заливка пруда, находился превеликих объемов камень, на котором, использовав как основание, было решено устроить чисто струганную, без покрытий красками, часовенку. Камень надобно было изъять из котлована, выправить, чтобы трудиться на нем. Как ни тужились шесть лошадей, запряженных цугом, не сдвинули удальца. Ежели камень малость качался, под ним и напригорье вспыхивала огнем трава, земли бугрились, дальний большой пруд выливался из берегов, покрывая псарню и пять домов челяди. Изумленный десятник Илья Покровских возопил: «Черт бы тебя забрал совсем!» Вода отошла, травяное горение остановилось. Чертовский каменюка изошел трещинами, сделавшись материалом, пригодным для устроения основания. Часовню, где людской погост, на нем срубили. Освятить не успели. На Покрова та часовня испепелилась, занявшись пламенями снизу. Что ж, иной камень, возлюбивший покой, не двигай, дабы лихо обошло».
Сколько угодно и где угодно камней, «обожающих» движение. На территории Казахстана, недалеко от Семипалатинска, есть обширный отрезок лесостепи, исстари называемый Бродячее Поле. Здешние округлые валуны, почему-то только в зимние месяцы, затевают бега в разные стороны, пропахивая волнистые рваные борозды.
В 1832 году торговец солью мещанин Иван Троицкий имел возможность наблюдать за развитием феномена. В письме, отправленном брату Кириллу в Омск, он пишет: «Камни не перекатываются. Бегут, ползут одним боком, разбрасывая заметные даже при солнце снопы искр. Камни сносно вспахивают, не засевая. Оттого на плеши, где они резвятся, ничего не произрастает. Серый воздух окутывает их. Дышится на поле легче, нежели окрест. Душу при том гнетет, тоска накатывает. Скорее бы в седло, да оттудова!»
Впечатления солеторговца Ивана Троицкого неотличимы от того, что пережил в конце XVII века дьякон переславской Семеновской церкви Антоний Петрушев, безуспешно пытавшийся утихомирить Синь-камень, не дававший покоя православному люду тем, что, закопанный глубоко, да еще придавленный земляным, курганом, он то безмятежно спал по полгода, то вдруг выстреливал из кургана, как пушечное ядро.
Зимой, когда везли на санях через Плещеево озеро, камень с саней сорвался, раскалился докрасна, растопив лед, ушел на дно. Рыбаки в ясную погоду видели камень под водой. Медленно, но верно он двигался к берегу. Через 50 лет вернулся на прежнее место - продуваемый всеми ветрами пригорок. Больше камень не шалил - ведь его не тревожили.
Зато проявлял и по сей день проявляет агрессивность его дальневосточный собрат - полуторатонный валун, со времен сотворения мира окопавшийся на западной оконечности озера Болонь. «Чего этот кудесник только не выделывает, - восхищается российский геолог Я.А.Скрыпник. - То лежит неподвижно, то принимается подпрыгивать, то медленно тащится по тропинке, то продирается сквозь камыши. Похожий на древнюю замшелую черепаху, зовет задуматься - не разумен ли?»
Российских ученых, к сожалению, не трогают нравы каменного мира. Иное дело – китайские геофизики. Взяв за рабочую гипотезу то, что нетипичное поведение валунов да булыжников, очевидно, связано с выбросами сильнейших гравитационных и антигравитационных энергий геопатогенных разломов, они, вооружившись всеслышащей и всевидящей аппаратурой, отправились в Тибет, где разбили лагерь близ древнейшего Северного монастыря, монахи которого вот уже полтора тысячелетия составляют жизнеописание так называемого Камня Будды. На камне, по преданию, отпечатались его ладони. Весит эта святыня 1100 килограммов. Поднимается на гору высотой 2565 метров и спускается с нее по спиралевидной траектории, в верхних и нижних точках прочерчивая круги. Каждый подъемо-спуск точно укладывается в 16 лет. Кружения вокруг горы и на вершине занимают половину столетия.
Ученые КНР с помощью лазерных дальномеров, акустических, сейсмических датчиков, приборов ночного видения установили, что визуально движение валуна заметить невозможно. Тем не менее, максимальная скорость, развиваемая им, достигает трети километра в час. Ползущий камень окутывает слабое свечение. Слышны также звуки низкой тональности, что-то вроде нечленораздельного старческого бормотания.
Окончательные выводы, сделанные группой китайских исследователей, созвучны давней, выдвинутой А.Е.Ферсманом, гипотезе. Ученые предполагают, что подвижные каменные структуры – проявление силициумной или кремниевой форм жизни. Вместе с тем валуны и глыбы активизируются, начинают выказывать себя там, где постоянно собираются люди, страстно желающие одного и того же. Частотные спектры сверхслабого излучения подсознания, накладываясь на частотные спектры сверхслабого излучения кремниевых включений камней, входят в резонанс, генерируя ощутимые кинетические энергии. Наше групповое подсознание, независимо от нашей воли, как бы подшучивает над нами. Каменные организмы, возраст которых зашкаливает за миллионы, даже миллиарды лет, образно говоря, начинают вести себя как разогретый воск, на котором отпечатываются подсознательные желания людей. Интригует, завораживает! На основе синхронизации энергий аномальных камней и энергий суммарного подсознания тибетских монахов китайские ученые пытаются реализовать фантастический проект - зрительно создавать события прошлого и настоящего.
Один из лазов, ведущий в керченские каменоломни Крыма, чуть ли не 300 лет преграждал огромный валун изумительного красно-розового цвета с белоснежными опоясывающими полосами. Местные жители - греки - считали камень домом злого духа, обходили стороной. Потому, когда 21 июня 1941 года валун ножом бульдозера сдвинули с места, вознамерившись использовать его в качестве надгробия на братской могиле героев Гражданской войны, народ возроптал: «Духа прогневили, быть беде!» Беда, впрочем, помедлила, явив чудеса. Все до единого мелкие и средней величины камни в окружности 150 метров начали хаотичное, подстать броуновскому, движение. Самовольно принялся звонить колокол-колотуша, используемый для побудки артельных рабочих. На складах ближайшей воинской части взорвались три ящика с патронами. Минул час, и красно-розовый гигант, встав как вкопанный, угомонился. Ненадолго. На следующий день началась Великая Отечественная война. И, что любопытно, валун продолжал чудить, поджигая траву и утюжа кустарник, пока врага не изгнали.
«Там, где приготовлялась заливка пруда, находился превеликих объемов камень, на котором, использовав как основание, было решено устроить чисто струганную, без покрытий красками, часовенку. Камень надобно было изъять из котлована, выправить, чтобы трудиться на нем. Как ни тужились шесть лошадей, запряженных цугом, не сдвинули удальца. Ежели камень малость качался, под ним и напригорье вспыхивала огнем трава, земли бугрились, дальний большой пруд выливался из берегов, покрывая псарню и пять домов челяди. Изумленный десятник Илья Покровских возопил: «Черт бы тебя забрал совсем!» Вода отошла, травяное горение остановилось. Чертовский каменюка изошел трещинами, сделавшись материалом, пригодным для устроения основания. Часовню, где людской погост, на нем срубили. Освятить не успели. На Покрова та часовня испепелилась, занявшись пламенями снизу. Что ж, иной камень, возлюбивший покой, не двигай, дабы лихо обошло».
Сколько угодно и где угодно камней, «обожающих» движение. На территории Казахстана, недалеко от Семипалатинска, есть обширный отрезок лесостепи, исстари называемый Бродячее Поле. Здешние округлые валуны, почему-то только в зимние месяцы, затевают бега в разные стороны, пропахивая волнистые рваные борозды.
В 1832 году торговец солью мещанин Иван Троицкий имел возможность наблюдать за развитием феномена. В письме, отправленном брату Кириллу в Омск, он пишет: «Камни не перекатываются. Бегут, ползут одним боком, разбрасывая заметные даже при солнце снопы искр. Камни сносно вспахивают, не засевая. Оттого на плеши, где они резвятся, ничего не произрастает. Серый воздух окутывает их. Дышится на поле легче, нежели окрест. Душу при том гнетет, тоска накатывает. Скорее бы в седло, да оттудова!»
Впечатления солеторговца Ивана Троицкого неотличимы от того, что пережил в конце XVII века дьякон переславской Семеновской церкви Антоний Петрушев, безуспешно пытавшийся утихомирить Синь-камень, не дававший покоя православному люду тем, что, закопанный глубоко, да еще придавленный земляным, курганом, он то безмятежно спал по полгода, то вдруг выстреливал из кургана, как пушечное ядро.
Зимой, когда везли на санях через Плещеево озеро, камень с саней сорвался, раскалился докрасна, растопив лед, ушел на дно. Рыбаки в ясную погоду видели камень под водой. Медленно, но верно он двигался к берегу. Через 50 лет вернулся на прежнее место - продуваемый всеми ветрами пригорок. Больше камень не шалил - ведь его не тревожили.
Зато проявлял и по сей день проявляет агрессивность его дальневосточный собрат - полуторатонный валун, со времен сотворения мира окопавшийся на западной оконечности озера Болонь. «Чего этот кудесник только не выделывает, - восхищается российский геолог Я.А.Скрыпник. - То лежит неподвижно, то принимается подпрыгивать, то медленно тащится по тропинке, то продирается сквозь камыши. Похожий на древнюю замшелую черепаху, зовет задуматься - не разумен ли?»
Ученые КНР с помощью лазерных дальномеров, акустических, сейсмических датчиков, приборов ночного видения установили, что визуально движение валуна заметить невозможно. Тем не менее, максимальная скорость, развиваемая им, достигает трети километра в час. Ползущий камень окутывает слабое свечение. Слышны также звуки низкой тональности, что-то вроде нечленораздельного старческого бормотания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий